политическая педагогика внешних шоков
Jun. 1st, 2015 10:59 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
grey_dolphinЯ считаю принципиально неверным распространенное мнение о том, что происходящее в России в 2000-2010-е годы - вроде как неизбежная реакция на сильный шок, пережитый страной в 1990-е после распада СССР и глубокого и длительного спада экономики. Оно "по умолчанию" предполагает, что результатом пережитого шока должен стать если не полный, то хотя бы частичный возврат в дошоковое состояние, которое рассматривается как норма (а любой иной выход из шока - как аномия).
На уровне повседневности мы вряд ли согласимся с такой логикой. Представьте себе человека, который в результате длительного запоя потерял здоровье и деньги, и от него ушла жена. Если после длительного и тяжелого похмелья этот человек требует от окружающих вернуть его деньги, а от бывшей жены (у которой за это время возникли новые отношения с иными мужчинами) - возобновить прежнюю семейную жизнь, то эти претензии будут однозначно восприняты как несостоятельные. Проблема в том, что если окружающие и экс-супруга справедливо считают, что причиной злоключений нашего героя является пьянство (а похмелье - лишь следствие такого поведения), то он сам воспринимает как трагедию именно похмелье, в ходе которого он обнаружил пропажу денег и потерю супруги, а собственное пьянство считает нормой (самонадеянно полагая, что нового похмелья уже не случится) и поэтому не намеревается бросать пьянство, а хотел бы вернуться к прежнему поведению, продолжая отравлять жизнь окружающим и самому себе. Хотя такая реакция среди пьяниц и впрямь распространена, мы все же согласимся с тем, что из внешнего шока этот персонаж извлек неверные уроки. Скорее, ему потребуется длительное лечение под контролем специалистов, а главное - воля к поиску иных выходов из шока: успех тут возможен, но не гарантирован.
С этой точки зрения проблема российского шока 1990-х - отнюдь не в его глубине и длительности. Если бы СССР распался не на 15+, а на 5 (или, наоборот, на 50) новых государств, и если бы рост российской экономики после спада 1990-х начался не в 1999 году, а, скажем, в 1994 году (или, наоборот, в 2009 году), эффекты вполне себе могли оказаться сходными. Проблема в том, что результатом шока стал "похмельный синдром", который создал стимулы к поиску реального или воображаемого возврата в прежнее (дошоковое) состояние - иначе говоря, шок 1990-х оказался ошибочным сигналом для страны и значительной части ее граждан (почему так произошло - вопрос отдельный). А значит, выход из нового запоя будет еще более мучительным, и нет никакой гарантии, что он не повлечет за собой еще одного "похмельного синдрома". Беда в том, что если в итоге спившийся индивид, скорее всего, вскоре уйдет в мир иной, то общества не умирают и могут до бесконечности отравлять жизнь окружающим и самим себе...
На уровне повседневности мы вряд ли согласимся с такой логикой. Представьте себе человека, который в результате длительного запоя потерял здоровье и деньги, и от него ушла жена. Если после длительного и тяжелого похмелья этот человек требует от окружающих вернуть его деньги, а от бывшей жены (у которой за это время возникли новые отношения с иными мужчинами) - возобновить прежнюю семейную жизнь, то эти претензии будут однозначно восприняты как несостоятельные. Проблема в том, что если окружающие и экс-супруга справедливо считают, что причиной злоключений нашего героя является пьянство (а похмелье - лишь следствие такого поведения), то он сам воспринимает как трагедию именно похмелье, в ходе которого он обнаружил пропажу денег и потерю супруги, а собственное пьянство считает нормой (самонадеянно полагая, что нового похмелья уже не случится) и поэтому не намеревается бросать пьянство, а хотел бы вернуться к прежнему поведению, продолжая отравлять жизнь окружающим и самому себе. Хотя такая реакция среди пьяниц и впрямь распространена, мы все же согласимся с тем, что из внешнего шока этот персонаж извлек неверные уроки. Скорее, ему потребуется длительное лечение под контролем специалистов, а главное - воля к поиску иных выходов из шока: успех тут возможен, но не гарантирован.
С этой точки зрения проблема российского шока 1990-х - отнюдь не в его глубине и длительности. Если бы СССР распался не на 15+, а на 5 (или, наоборот, на 50) новых государств, и если бы рост российской экономики после спада 1990-х начался не в 1999 году, а, скажем, в 1994 году (или, наоборот, в 2009 году), эффекты вполне себе могли оказаться сходными. Проблема в том, что результатом шока стал "похмельный синдром", который создал стимулы к поиску реального или воображаемого возврата в прежнее (дошоковое) состояние - иначе говоря, шок 1990-х оказался ошибочным сигналом для страны и значительной части ее граждан (почему так произошло - вопрос отдельный). А значит, выход из нового запоя будет еще более мучительным, и нет никакой гарантии, что он не повлечет за собой еще одного "похмельного синдрома". Беда в том, что если в итоге спившийся индивид, скорее всего, вскоре уйдет в мир иной, то общества не умирают и могут до бесконечности отравлять жизнь окружающим и самим себе...
