![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Меня спросили, что я думаю про NN. Ответил, что NN. - это заметная публичная фигура: яркий харизматичный оратор, часто выступает в СМИ и на разного рода площадках, комментирует чуть ли не все на свете, порой выходя за пределы своей компетенции, и, обладая собственным "фан-клубом", по всей видимости, претендует на статус публичного гуру, всячески подкрепляя его различными (подчас весьма экстравагантными) способами. "А как NN. в науке?" - спросила меня собеседница. Ну как в науке - у NN. индекс Хирша по Scopus равен 1, даже в российских социальных науках это уровень плинтуса. На это моя собеседница заметила, что поскольку в России с наукой плохо, то публичная значимость вполне себе замещает научную.
Насчет того, что в России публичная значимость замещает научную - замечание фактически верное, но неполное, да и причинно-следственная связь в нем, похоже, перепутана. В действительности претензии Буравого и ряда других поборников public scholarship в Америке и Европе проистекают из того, что многих scholars, обладающих высокой научной значимостью (справедливо или нет - другой вопрос), сильно раздражает, что за пределами академии их никто особо не слушает, и оттого они стремятся к публичной значимости в дополнение к своим academic credentials (на мой взгляд, по большей части их стремление необоснованно, но пост не об этом). То есть, public scholars вырастают из уже признанных в науке academic scholars (которых и так полно), им уже академическое "королевство маловато, разгуляться негде", учить поколения студентов, из которых непонятно что вырастет, скучновато, и поэтому они валят в СМИ, Ютюб, и проч., раздавая своим и чужим правительствам полезные и вредные советы и жалуясь на то, что эти советы остаются невостребованными. А в России, наоборот, признанных в науке academic scholars кот наплакал, путь к признанию в этой сфере длителен и тернист, а сделать карьеру в public scholarship можно не то, чтобы легче (нет, это тоже непросто), но значительно быстрее. В результате происходит обратное тому, что отметила моя собеседница - поскольку публичная значимость замещает научную, то как раз с наукой в итоге оказывается плохо: исследования почти закрыты, все ушли в СМИ и Ютюб (да, причин плохого положения дел в науке много, и уход в public scholarship - это не причина, а, скорее, симптом). Отмечу, впрочем, что в России есть немногие academic scholars экстра-класса, которым удается успешно совмещать успехи в науке с public scholarship (я к ним, увы, не отношусь). Но такое успешное совмещение, скорее - исключение, подтверждающее правило.
Насчет того, что в России публичная значимость замещает научную - замечание фактически верное, но неполное, да и причинно-следственная связь в нем, похоже, перепутана. В действительности претензии Буравого и ряда других поборников public scholarship в Америке и Европе проистекают из того, что многих scholars, обладающих высокой научной значимостью (справедливо или нет - другой вопрос), сильно раздражает, что за пределами академии их никто особо не слушает, и оттого они стремятся к публичной значимости в дополнение к своим academic credentials (на мой взгляд, по большей части их стремление необоснованно, но пост не об этом). То есть, public scholars вырастают из уже признанных в науке academic scholars (которых и так полно), им уже академическое "королевство маловато, разгуляться негде", учить поколения студентов, из которых непонятно что вырастет, скучновато, и поэтому они валят в СМИ, Ютюб, и проч., раздавая своим и чужим правительствам полезные и вредные советы и жалуясь на то, что эти советы остаются невостребованными. А в России, наоборот, признанных в науке academic scholars кот наплакал, путь к признанию в этой сфере длителен и тернист, а сделать карьеру в public scholarship можно не то, чтобы легче (нет, это тоже непросто), но значительно быстрее. В результате происходит обратное тому, что отметила моя собеседница - поскольку публичная значимость замещает научную, то как раз с наукой в итоге оказывается плохо: исследования почти закрыты, все ушли в СМИ и Ютюб (да, причин плохого положения дел в науке много, и уход в public scholarship - это не причина, а, скорее, симптом). Отмечу, впрочем, что в России есть немногие academic scholars экстра-класса, которым удается успешно совмещать успехи в науке с public scholarship (я к ним, увы, не отношусь). Но такое успешное совмещение, скорее - исключение, подтверждающее правило.
