grey_dolphin

Услышав о том, что Россия начала войну в Крыму, 12-летняя Е. деловито спросила, есть ли запас продуктов, чтобы "пережить блокаду". Получив отрицательный ответ, тут же предложила "план B" - сесть в машину и уехать в Финляндию "насовсем"

Еще в 1965 году Самуэль Хантингтон, рассуждая о причинах политического разложения и институционального упадка в различных обществах, ссылался на трех авторитетных авторов, анализировавших эту проблему: Платона, Макиавелли и Голдинга. В самом деле, "Повелитель мух" представляет более чем красноречивую картину становления и коллапса политических инстиутов в обществе, представляющем собой группу детей, волею судьбы попавших на необитаемый остров:

«… – По-моему, чтобы решать, сначала надо выбрать главного.
– Главного! Главного!
– Главным могу быть я, – без обиняков сказал Джек, – потому что я староста и я запеваю в церкви и до-диез могу взять.
Снова гул голосов.
– Ну и вот, – сказал Джек, – я…
Он запнулся. Черненький – Роджер – наконец-то расшевелился, он предложил.
– Давайте проголосуем.
– Ага!
– Голосуем за главного!
Выборы оказались забавой не хуже рога. Джек было начал спорить, но кругом уже не просто хотели главного, но кричали о выборах и чуть не все предлагали Ральфа. Никто не знал, почему именно его; что касается смекалки, то уж скорей ее проявил Хрюша, и роль вожака больше подходила Джеку. Но Ральф был такой спокойный, и еще высокий, и такое хорошее было у него лицо…
Ральф поднял руку, прося тишины.
– Хорошо. Кто за Джека?
С унылой покорностью поднялись руки хористов.
– Кто за меня?
Руки всех, кто не в хоре, кроме Хрюшиной, тут же взлетели вверх. Хрюша посмотрел, подумал и тоже нехотя потянул руку.
Ральф посчитал:
– Значит, главный – я.
Все захлопали. Хлопал даже хор. Лицо у Джека вспыхнуло от досады, так что исчезли веснушки…»

«Джек передразнил злобно:
– Джек! Джек!
– Правила! – крикнул Ральф. – Ты нарушаешь правила!
– Ну и что?
Ральф взял себя в руки.
– А то, что, кроме правил, у нас ничего нет.
Но Джек уже орал ему в лицо:
– Катись ты со своими правилами! Мы сильные! Мы охотники!... Зажмем в кольцо и будем бить, бить, бить!
И с диким воем выбежал на бледный берег. Тотчас площадка наполнилась беготней, сутолокой, воплями, хохотом. Собрание кончилось. Все кинулись врассыпную, к воде, по берегу, во тьму…»

Деннис Мюллер рассуждает над причинами феномена государственного субсидирования сельхозпроизводителей в развитых странах - чем меньше в этих странах доля фермеров среди населения, тем, как правило, выше доля субсидий в стоимости их продукции:

"Почему фермеры оказались настолько более успешны в завоевании благосклонности среди демократических правительств, чем, скажем, медсестры или сантехники? Одной из причин может быть то, что каждый ребенок в этих странах вырастает на книгах и песнях о хорошей жизни и хороших людях в деревне. Бесчисленные книги и фильмы изображают отважные фермерские семьи, ведущие борьбу с плохой погодой и подлыми банкирами, чтобы обеспечить бесперебойную работу своих ферм. Граждане всех развитых стран были воспитаны в расположении к фермерам, и в процессе голосования они неявно приписывают значительные веса их благостостоянию" (Д.Мюллер, Общественный выбор III, М.: ГУ-ВШЭ, 2007, С.447)

Привлечение культурных аргументов в качестве обоснования рациональных предпочтений избирателей интересно само по себе. Но автор не проговаривает (или не рефлексирует) другое: позитивное отношение к крестьянам строится на том, что многие (если не большинство) из жителей развитых стран "живьем" с ними практически не соприкасаются - в отличие от медсестер или сантехников. Поэтому, если следовать этой логике, то воображаемые аграрии (имеющие мало общего с реальными) становятся, таким образом, воображаемым объектом субсидирования, что влечет за собой вполне реальные затраты.

Мое собственное отношение к работникам сельского хозяйства, вероятно, навсегда было сформировано в школьные, а затем в студенческие годы во время принудительных сельхозработ. Я видел грязь, убогость и пьянство - и ничего более. Поэтому всякий раз, когда слышу очередные речи наших чиновников о "поддержке отечественных сельхозпроизводителей", то в душе желаю этим самым производителям окончательно загнуться, чтобы государство не поддерживало их за счет моего кармана. Между тем, очередное ограничение импорта американских окорочков уже привело к подорожанию отечественной курятины...

Одной из загадок постсоветской политике для меня является Грузия. Со стороны политические процессы в этой стране напоминают "порочный круг", повторяющийся по принципу дурной бесконечности. Если оставить в стороне ситуацию с Абхазией и Южной Осетией (заслуживающую отдельного анализа), то, немного утрируя, современную политическую историю этой страны можно представить следующим образом.

На рубеже 1990-х годов политически активная публика Грузии объединилась против прежнего статус-кво и в порыве энтузиазма привела к власти Гамсахурдиа, после чего коалиция негативного консенсуса распалась. Через некоторое время Гамсахурдиа восстановил против своей персоны всех, кого только мог, и в стране опять образовалась коалиция негативного консенсуса.

Затем политически активная публика Грузии в порыве энтузиазма привела к власти Шеварднадзе, после чего коалиция негативного консенсуса распалась. Через некоторое время Шеварднадзе восстановил против своей персоны всех, кого только мог, и в стране опять образовалась коалиция негативного консенсуса.

Затем политически активная публика Грузии в порыве энтузиазма привела к власти Саакашвили, после чего коалиция негативного консенсуса распалась. Через некоторое время Саакашвили восстановил против своей персоны всех, кого только мог, и в стране опять образовалась коалиция негативного консенсуса...

Я не спрашиваю, сколько раз эта история может повторяться. Но вот что я никак не могу понять - в чем причины этого "порочного круга". В России и Беларуси после тех или иных разбродов и шатаний авторитарным лидерам удалось монополизировать власть и длительное время ее удерживать. В Украине и Молдове монополизация власти недостижима, поэтому эти страны живут в состоянии перманентных неустранимых конфликтов. Но ситуация, подобная грузинской, с пульсирующими коалициями негативного консенсуса - редкость не только по постсоветским, но и по мировым меркам. Существуют ли какие-нибудь рациональные объяснения этой "грузинской загадки", помимо отсылки к личным качествам конкретных лиц?